...

Здравствуй небо, солнце, облака.
Упала почти утром навзничь рядом, провалилась - без снов, черным-черно.Недопитый чай на кухне, ожидаемый весь день кошмар ночи,звенящий, зудящий в висках (ты говорил: отвлечься), уже пережитой ночи.Прошли, прорвались, пережили. Невпервой.
Пылающее, обжигающее, страшное там, между лопаток, упругая, бьющаяся тяжесть в руках.Пережили, опять пережили.
Пустой день, ни сил, ни чувств.

Нет сил на комментарий, они - уже прошлое.Они всего лишь записки, когда вместо листочка бумаги бесконечный простор столбца.

Когда ты вернешься, все будет иначе - нам бы узнать друг друга.
Когда ты вернешься, а я не жена, и даже не подруга
Ведь слишком много песен общим, знаковым, объединяющим.
Просто положу голову на колени.Маленькой, маленькой, маленькой. Поверю, что эти ночи еще не из моей жизни.

P.S.

Вот такая я,с запавшими невысыпающимися глазами, почти подросток по линиям, в рамке зеркала, в этих огромных волосах, юбке до пят и нитях условного топика, босая,бестолковая до наивности или наивная до бестолковости.
Любите меня, пожалуйста, просто так, пока я смеюсь от души и совсем жива.Мне этого - не хватало. Здесь и сейчас.
Опоздать. Как просто - опоздать.

Сентиментальные бредни похмелья.

В одном городе, под самыми голубыми небесами происходят тысячи странных вещей за один и тот же день.Два телефонных кода разрезают его, как пирог. Набираю знакомые и новые номера, слышу узнаваемое до боли, поражаюсь и силюсь принять новое.
Никакой крови в ясные и последним теплом нестирпимые дни.
Я больше не хочу говорить:
О приоритетах
О насилии
О межнационнальных взаимоотношениях
Зато и потому я хочу на неделе в Иллюзион, смотреть дивные ретроспективы или наткнуться на незнакомый и старый фильм,успеть выпить до сеанса крохотную чашечку очень крепкого кофе, а после - купить тех самых пироженых в було(ш)ной на углу.

Мы другие, мы совершенно, абсолютно другте, чем они. Эти 5 лет все же - знаковы.У нас свои секретные пароли и явки.Мы робко целуем, прежде чем назвать своим, мы ждем звонков или боимся взять телефон.Стали старше, оставшись детьми конца девяностых.

Я могу рассказать о "Золотом ключике" на Арбате с гулом пианино и россыпью книжек с картинками и самом лучшем на свете мороженом из детского мира или же о том, как на малоотесанных скамьях абсолютно ново-нестардатного безпафосного Огги мы спорили до хрипоты все на те же темы, что и позже,а мир был нов и юн, а вино и пай - сладки совершенно, как рвались между ним и Летчиком.
Как еще не было цепких и лакомых сетей Кружек и Пирогов, детищ. Но к чему? У каждого из нас на крыле своя печать, приковывающая к тому самому моменту, когда...
Это когда не закончится и ничего, кажется, не определит.

Продана смерть моя...

Ночь нежна с мороза, бархатиста, тонет в кисее сигаретной дымки, переходит в недосумерки утра.Разбросанные диванные подушки, Чигарков на подпевках, листали альбомы, верили в другие города.Я вхожу в одну реку дважды, я искрюсь блистаю под солнцем в брызгах, почти юная,почти почувствовшая, с оттенью синеватой глаз как символом декаденса, а не пройденного.Я смеюсь, я танцую, я слышу рок--н-ролл, я вхожу в зачарованный лес, силясь досыта...
Мой саван платья, моя тяжелая ноша уже начинающих умирать цветов неизбежно далеки т мифилогичны, о них можно не думать,их можно отринуть и поверить, что навсегда, пока часы отчетливо бьют полночь, запиваемую хорошим кофе.Я буду плакаться геене огненной лишь пав, пав с небес в хрустальную тишь.

...

По белым-белым, стерильным матовым ступеням высоко вперед.Никакого потока любви, ни какой липовой горчинки меда, не курить по-летнему в темном провале у окна, задыхаясь вдосталь этой ночью.Слишком длинные предложения тяжелы для восприятия. Старые фотографии безмятежны до боли.
Плакать, хотеть плакать от переполняющего до краев. И каждой ночью неисоизмеримые полеты.Подкидывает привычно, а ты прижимаешься к теплой, быстро тающей дымке сна.
Мой дурной почерк, разноцветные листы тетрадей.
Меньше всего им перепадет то, что подлинно.

...

Дом у дороги, дом на семи ветрах.
Добираешься автостопом, следуешь интуиции,не забываешь стремиться вслед за водой - я всегда рядом с ней,я ее продолжение.Пляски через костер, пляски на костре оставляем на закуску. Инструкция по эксплуатация для сторонников сказочной версии реальности.
И когда каждый бьется сердцем в клетке городов,когда надежно прячутся изумруды бисера на запястье в маскировочной сетке пожухщей листвы, когда на твоих глазах холод срезает последние цветы, это ничего не значит.Весна неминуема,как любое другое безумие.
Листья сгребают в кучу, чтоб предать огню. Я убегаю лабиринтами улиц, чтобы не видеть, пальцы зябнут, придерживая тонкость сигареты.
Тут не стоит слов, чтоб завершить.
Октябрь всеобъемлющий...
Октябрь не воспрепятствует.

опрометью из реальности

Поражаясь органичности происходящего, существуя исключительно в сказке.
Новое получать, находить - всегда радость. Увидеть вдруг в обыденном - вдвойне.
Движение как освобождение, движение как сгусток энергии, я об этом узнала слишок поздно.Многое определяет место, я знала это всегда. В эйфории парка, в котором придыхание первозданности, в моем любимейшом зеркальном зале - круг отражений навстречу, я тонка и плавна,можно ощутить полет.Не психоделичный полет духа, большее и меньшее.Легкость необычайную, стремительность и кульминацией то, что, кажется, реально только в снах, почти через всю эти длину.Пространство, много пространства, иначе - слишком сложно, связанно, скованно.Непередаваемо. Порой мне кажется, что магия очевидна.
И все-таки я была права, чувстваю интуитивно. Этот комплекс - из йоги, оттого столь много вливается. Действие и противодействие, эффект.Никакой боли, будто открывается лишь обратная сторона.
Пожалуй, я не хочу без этого обходиться :)

...

Дождь - кокон, дождь - пелена, дождь - хранит. Он смоет слезы и жесткую тушь с уставших глаз, он очистит, спасет.
Ничком, свернувшись, прижавшись.Мы с тобой и сами не знали силы братской любви.
Будет легче, пройдет время, сто тысяч времен, миллиард капель времени, стаканы выдержанных времен с кисловатой горчинкой и будет, будет... Совсем иначе, звонче, хрустальней. Гроб спящей красаицы и шум капели.
Я верю, говорю слова одними губами,боясь вывести, думаю бесстрастно о ясной синеве над полынью, где раскинуться.
Сломанные игрушки родом из детства, невызревшая рожь на мифологических полях.Тесей, утративший путеводную постылую нить.

Я хочу написать спокойную и краткую сказку о том Средневековье, в которое попала, но откидываю постылые четки, что всегда за работой, не чувстваю отсвет костров в черных колодцах зрачков.Сказок нет, реальна лишь черная собака Авва.Она чует приход зимы, истомленная сном на промерзающей земле, продрогшая, сирая, бесприютная. Я припасаю хлеба для нее, не чая, что рука, протянутая к ней, останется целой.Я припасаю хлеб будущем птицам,кротким пичугам. Я помню, что нож на столе к ссоре, а сметать крошки рукой - к бедности.Блаженной бедности у очага с вкуснейшим варевом, с которым никогда не сравнится куропаткам и фазанам.

Ночь. Я грущу о тебе. Я расколась на много кусочков потому, что вновь жива. Последние розы, теряющие лепестки там, совсем у горизонта, там, где я бываю счастлива...

October Fest. По оставшимся в...

Не тема для обсуждения. То, что твердилось много лет; то, что почти наизусть. Приурочив к другой дате.
Светлой памяти...

Все, кого я не выбирала сама, но знала слишком рано, все они...
Пожалуй, это случилось и со мной.Будь милосердне, Джа, закрой свои прекрасные глаза.

Первый раз я была в Питере на белые ночи, в самой его сердцивине с червоточиной, эфирная, тоненькая, с легкими волосами и еще светлым лицом.И ты была рядом, сила и мощь,коренастая, поток нечесанных волос - мой антоним.Мы, кажется, ругались каждое утро, а к ночи просто слишком уставали.
К третьему этажу Эрмитажа мы сплесились неделимым кольцом дружеских объятий, прочно вцепившись друг в друга, и сказали, что дальше не пойдем ни за что и никогда.Мы обе ошиблись.Питер же , тяжелая пульсация рек-артерий, стал Спасом на Крови. Надолго, навсегда...
Через несколько лет мы вновь с тобой прорвались через зимний инфернальный город Петра, ночью курили на долгом проспекте в те часы между поездами. Тогда мы еще не пили, но уже пели Наутилис в этих ночных оттелях, и, гадая на Святки, завешивали зеркало на ночь.Чувствовали, боялись,не знали...В одной постели втроем, все еще совсем дети.

Потом сталкивал лишь случайный город. Ты безумна красивая в этом потоке волос,в униформе косухи, невысокая, что-то резкое.
Как всегда, максималистка. Как всегда, почти никаких слов.

Ты, кажется, хотела спать с моим мужем. Я не повторю тех слов, которые произнесла ты после того, как с первого твоего стопа - вдвоем со мной - мы преоделели-таки 10км ночного (рухнула на траву у круга, барабаны, как пульс) леса с кучей лишнего веса, который не забрали у нас вовремя.
Когда ты приходила спать - всегда у затухающего костра, моментами столь нетрезвая, какой я не бывая и сейчас, в те было какая-то звериная пластика.Я поминаю извечного, как и Ницше, Гессе. Многие думали, что. Немногие оказались, не вдумываясь...

Ты перекраивала старые джинсы в клеши встречала рассвет с обнаженнной великолепной грудью. Там же, там же.
Так уж получилось, что за эти 9 лет мы оказывались рядом исключительно в пути, в других...
Тому, что нас связывало, нет и не будет имени.Это была та самая грань, тот один шаг...

Когда мне сказали, была осень. Кажется, октябрь. Кажется, тебе все же успело исполниться эти 20.Я не пошла на похороны, у меня был слишком маленький ребенок, сама жизнь. У тебя была - смерть, Янка и полет.

Когда мне говорят, что ты была неправа, я спорю до хрипоты, сознавая, что...
Мы все не хотели становиться старше.
Но говорят, что в гробу, у тебя было лицо взрослой женщины.
Слишком цельная, слишком...

Добрый Джа, не смотри, не смотри, чистый, светлый, всепрощающий.
Все эти годы ты не оставляешь меня. Я знаю - почему, и не хочу об этом говорить.Я пишу не теми словами.
Тем именем, что носила она, хотел назвать меня отец...

...

Просыпаюсь в кромешную тьму: ни одного огонька-глазка в просвете незашторенного окна, ни одной звездочки а прорезях драных облаков - щелкаю портсигаром. Затягиваюсь, крепко затягиваюсь, пытаясь вытрясти стремительно выцветающий, чуждый сон.Только жгучая гамма ощущений силится не сорваться криком с прикушенных губ.
5.30, еще 2 часа сна. 5.30, уткнувшись в прохладную всепоглощающую упругость подушки, как в плечо.5.30 - время, в которое я родилась, прорвав плоскость реальности.Реальности, которая умозрительна.
Вытертые добела, до дыр джинсы рядом с компьютером.Волосы, стремящиеся дотянуться до плеч. Легкий Винстон. Все так стабильно.Спать, спокойно спать в своем напрочь придуманном мире.
Никаких снов, никакого кофе, никаких...

все как понарошку

Скомкала бумаги, распутала волосы.Волосы в воск, воск по воде, далече огонечек забрежел - большему кораблю... Маленькому кораблю - полет к извечному.Кораблику бумажному, из газетки с передовицей.Строили будущее, вернулись в прошлое.К светлому прошлому с широко закрытыми глазами.
Губами тянуться,губами над межречием.Все хорошо, все однобратственно.Один брат, две сестры, третья ночь в глухом городе. За семью печатями, на конце иглы.
Все правильно, все логично, все по любви. По большой любви, по нестерпимой любви,по ответной любви, по бездорожью.На лихих лошадях - Лихо зазывать.
Что ж ты, братец, отошел от ворот, повесив голову.Что ж содрал звезды-фенечки путеводные. Что ж горькой водой надрался до чумы - пировать-то нынче боязно.
Расскажи мне лучше сказочку,молодец.Про психоделику аль материю, про седьмого сына да про концепцию.Длинна сказочка, вечер короток.
Посмеюсь-открещусь, подоткну юбочку.Юбку яркуя, да по мертву воду я... Упивайся, упоение.Упивайся, не разговор это.

...

В полнолуние,в прорезях облаков. Воды спокойные, спокойные, темные, давящие.
Тридцать слов, когда мчишься вдоль проспекта:огни стремительных машин, город щепчущий:доброй ночи, я жду тебя.Тридцать слов, когда луна начнет таять в серебристо-серой мутненькой дымке раннего утра, когда упадешь, забудешься тяжелым и прочным сном, не прикрывая штор, не развея тяжкого дыми благовоной, перемешанного с сизыми облачками от сигарет.Тридцать слов меж тем, как будешь смеяться над зеленым чаем, отогревая заиндевелую сухость пальцев, пропахших тлением листьев.Тридцать слов с последним глотком нехолодного вина.
Я помню о тебе.У меня не так уж много сил.
Незавершенное, небрежное.Потому что я знаю, что нет ничего важней, чем проговорить.Беззвучно, по-другому.Будто очнувшись, я вновь повторяю...

Не думай ни о чем, не надо,все неизбежно будет так, как...

...

Склеить кусочки деталью вместо сюжета.Мне виделся чужой кошмар:как я тонула во Вселенской любви, как умирала от засухи, напившись этой влагой вдосталь.
На середине пути, на максимальной глубине, на взвихре холодного течения, подавленная резонансом, почти теряющаяся сознание от перепада давлений, между двух стихий я уже знала, что мне не достигнуть левого берега.Я уже знала, я все вспомнила: тяжелую плоть на раскаленной доске песка, томные веки, хмель жары и кисловатое вино, холодные брызги на коже, пресные брызги. Трое. Мистическое число, страшное числое, неоднозначное число.
Левый берег, я никогда не достигну...
Что это было. Глупые, юные, беспечные, сильные животные рвутся сквозь пелену. Левый берег,у меня не хватает дыхания... У меня уже не хватило дыхания. Поворачивать - бессмысленно. Середина. Золотая середина,равноудаленная от...

photos

Придет вода

Гори-гори ясно, чтобы...

Крысы затеяли игру, не желают чароваться дудочкой, не жалеют флейту нараспев.Крысу танцуют и дерутся, тыкуются кожистыми носами в ладонь, теребят нити палантина. Крысы, крысы, чем я прикрою плечи.
Тепло - это лето, тепло - это последний луч солнца,предрассветный глоток кофе и первая утренняя затяжка в последнем в этом году тумане, ползущем от реки.Тепло - это теплые пушистые комочки на ладони, тепло - это тяжесть заснувшего ребенка на руках, тепло - это укутать ноги спальником и читать, читать, запоминая. Танцевать рок-н-ролл - это уже жарко, переплестись руками - жарко невыносимо.
Только вот голову на плечо - это так редко тепло,это просто мифично редко.
Другие города, другие веси.

Как мало во мне кошачьего, но оно просыпается, вкрадывается в движения, вплетается в те полуласковые жесты,в которых нежность истекает капля за каплей.Девушки вокргуг - это красиво, это многое позволяет.

Крысы, оставьте кисти палантина в покое, уже совсем осень.