Питер.Пикник у обочины.

Так, значит, про Питер. Абсолютно бессмысленный разговор, еще один сборник слайдов.
Дневной поезд, пряное вино и много музыки.Рок-н-ролл растворяется в медативных напевах янки, перемежаемых нирваной.Деревья машут вслед, и день проходит на удивление легко.
Парадное в старом доме, лестницы, по которым нельзя не носиться, только вот за руку - нельзя.Комната с почти будапештской панарамой,мечтой детства - трюмо, статуэткой и иконой.Большую часть дня на все это милое несоответствие взирает купленная мной репродукция Пикассо.
Дальше еще меньше смысла.Привычное и почти родное - а я и не знаю, что упускаю, замкнутая между Летним садом и прекрасными соборами.
Самые яркие впечатления - все равно Эрмитаж.Выставка дивных отфортов Рембрандта и 20 век.Никогда не любила Пикассо, а теперь меня завораживают его женские тела - плавность линий и нетзбежно кубическое.Я и сама вижу почти так.
Море, неживое, неправдда, без волн. Лужайка у Казанского собора. Вино, плывущый и плавющий жар большого города, запиваемый глотками вина. Сгораем, конечно же.

Что еще? Теперь по-другому слушать эксурссии, все мало, а не черезмерно, как когда-то.11 лет минуло с тех пор, как я была здесь впервые.Какое-то неизмеримое число.

Много одиночества. Павич прав: молчание и тишина - абсолютно разные понятия.Я слишком многословна и шумна.
Но как же все просто теперь, как легко. Я и не думала, что может быть так просто.

Ну, и клуб. Сколько лет я не была в клубах? Фолк, пиво рекой, танцы, спор о философии.Это не сон, так может быть.Я сижу на полу в нашей комнатушке и спокойно смеюсь от того, что это было со мной.

4 дня была собой.Со всеми недостатками, но той, к кому привыкла и люблю.Ни строчки не способной выучить вечером, но без головной боли и жуткого ощущения тяжести бытия.

А теперь:доброе утро, реальная жизнь.Вместо того, чтоб смириться, я покупаю ярчайшую юбку психоделичнейших расцветок на последние деньги и до ночи, пока не замерзаю, брожу по городу. На этот раз - родному.